По совету боярина Артамона Матвеева и патриарха царица Наталья, взявши за руки царевичей Петра и Ивана, в сопровождении патриарха и бояр вышла на Красное крыльцо. Стрельцы, уверенные, что царевича Ивана нет на свете, были поражены его появлением и спрашивали: «Точно ли ты прямой царевич Иван Алексеевич?». Иван отвечал, что он «жив, никто не думал его изводить».
Но стрельцы, настроенные возмутителями, закричали: «Пусть молодой царь отдаст корону старшему брату!»
Долгорукий прикрикнул было на стрельцов, пригрозил им виселицею и колом. Но стрельцы за это сбросили его с крыльца в расставленные копья и изрубили в куски. Потом стрельцы бросились на Матвеева и сбросили его на копья.
Царица в ужасе убежала с сыном и царевичем в Грановитую палату.
Изуродованные тела убитых стрельцы тащили на площадь. Перед ними, как будто для почета, шли другие стрельцы и кричали: «Боярин Артамон Сергеевич Матвеев едет! Боярин Долгорукий! Боярин Ромодановский едет! Дайте дорогу!».
Главной целью стрельцов были Нарышкины.
Они бегали по царским покоям, заглядывали в чуланы, шарили под кроватями, переворачивали постели, тыкали копьями в пррестол и жертвенники в придворных церквах, везде искали Нарышкиных.
Наконец добрались до Афанасия, брата царицы Натальи: они нашли его под престолом церкви Воскресения на Сенях, его указал им карлик царицы Хомяк.
Стрельцы вытащили Афанасия, поволокли на крыльцо и сбросили на копья.
Но Ивана Нарышкина никак не могли найти. Он запрятался в терем восьмилетней царевны Натальи, младшей сестры Петра.
По всей Москве происходило бесчинство. Но стрельцы этим не удовольствовались, настойчиво требовали выдачи Ивана Нарышкина и говорили, что не уйдут из дворца, пока им не выдадут его.
Тут царевна Софья начала говорить царице Наталье: «Никоим образом нельзя тебе избыть, чтоб не выдать Ивана Кирилловича Нарышкина. Разве нам всем пропадать из-за него?»
Царица отправилась с царевною в церковь Спаса за Золотою Решеткою и приказала привести туда Ивана.
Стрельцы, не уважая ни иконы, которую нес Нарышкин, ни присутствия царственных женцин, бросились на Ивана с непристойной бранью, схватили за волосы, стащили вниз по лестнице, проволокли через весь Кремль в застенок, называемый Константиновским. Там подвергли его жестокой пытке, оттуда повели на Красную площадь, подняли на копья вверх, потом изрубили на мелкие куски и втаптывали их в грязь…
Стрельцы составляли всю силу в Москве, были преданы Софье, но на престоле все-таки оставался Петр, а за ним была Русская земля, избравшая его царем. Надобно было придать делу бловидность.
И вот по наущению Хованского, действовавшего ревностно в пользу Софьи, выборные стрельцы принесли царевне челобитную, писанную уже не только от имени стрельцов, но и «многих чинов Московского государства», в которой заявлялось желание, чтобы на престоле царствовали оба брата, а в заключение челобитной было сказано, что если кто тому воспротивится, то стрельцы опять придут с оружием и будет «немалый мятеж».
Софья передала эту просьбу Боярской думе. Думные люди собрались в рановитой палате, пригласили патриарха и властей.
Некоторые, посмелее, заикнулись было, что двум царям быть не приходится, но другие сообразили, что если станут противиться, то их постигнет судьба Матвеева и других думных людей, противных стрельцам, и разочли, что лучше им теперь же заслужить благосклонность Софьи и стрельцов. Они стали доказывать, что двуцарствие будет не только не вредно, но даже полезно для правления государством, и приводили примеры из византийской истории, когда разом царствовали двое государей.
Для большего освящения этого нововведения нужно было утвердить его Земским собором, подобно тому как и Петр получил царство через Земский собор, но выборные люди, бывшие в Москве, уже разъехались. Собирать их вновь для нового выбора было опасно: могло выйти, что они стали бы бороться за свой прежний выбор, и служилые люди, дворяне и дети боярские по приговору собора принялись бы укрощать возникшее в Москве стрелецкое своеволие и произвести переворот в государстве.
Прибегнули к обману: созвали разного звания людей, находившихся в Москве, готовых говорить то, что прикажут им стрельцы, и дали этому сборищу вид Земского собора.
Сборище 26 мая единогласно приговорило быть на престоле двум царям и старшинство предоставить Ивану Алексеевичу.
Через три дня, 29 мая, стрельцы подали боярам новую челобитную, чтобы по молодости обоих государей правление было вручено царевне Софье Алексеевне.
Ha Красной площади был поставлен столп с написанными на нем именами «побитых злодеев» и с описанием подвигов стрелецких.