В 1997 году Виктор Ерофеев написал, что на месте поляков, он бы не верил в существование русской литературы. В дурном свете их выставлял и Достоевский, и его старшие коллеги — Пушкин и Гоголь. Все же именно автор “Братьев Карамазовых” изображал поляков “с возмутительным” пренебрежением и антипатией.
Поляки у Достоевского выступают в образе шулеров, мошенников, негодяев и фальшивых страдальцев. Они суетятся и важничают, произносят пафосные речи о великой Польше, а в финале неизбежно подвергаются разоблачению.
Такие персонажи в творчестве Достоевского появились еще в пятидесятые годы и приобрели крайне неприятные черты в 1880-м.
“Любили только одного жида”
В повести “Записки из мертвого дома”, созданной под впечатлением от пребывания в Омском остроге, автор пишет о поляках как о кучке каторжников, которые за свою ненависть к русским были всеми ненавидимы.
Они любили только одного жида, и может быть единственно потому, что он их забавлял.
Поляк-самозванец
В повести “Дядюшкин сон” полусумасшедший герой рассказывает про кухмистра, который выдавал себя за князя. Здесь в творчестве Федора Михайловича впервые появляется поляк-самозванец — простолюдин, неуклюже строящий из себя дворянина.
В описании князя-кухмистра кроется циничная насмешка над Польшей. Самозванец танцевал краковяк на Венском конгрессе, то есть при Четвертом разделе Речи Посполитой — национальной катастрофе, при одном упоминании которой только безумец пустился бы в пляс.
Воры и попрошайки
В романе “Игрок” поляки опускаются до банальной кражи. Они суетятся у рулетки, пытаясь утащить деньги у охваченных игроманией русских. Бабушку алчные поляки провожают до самого отеля, требуя чаевых, и в этой сцене напоминают современных привокзальных цыган.
Любители дармовщинки
Не обошлось без “полячишек” и в истории злополучного Раскольникова. Кучка ничтожеств явились на поминки по Мармеладову, хотя прежде их никто в его доме не видел. Один из них накануне усиленно пытался выслужиться перед новоиспеченной вдовой.
Жалкий поляк весь день бегал на посылки к Катерине Ивановне высунув язык и, наконец, надоел ей как редька.
На поминках вдова успевает шепнуть Раскольникову, что боится за серебряные ложки из-за присутствия подозрительных поляков.
Хамы и шулеры
Апофеозом карикатур на поляков в творчестве Достоевского стали образы Врублевского и Муссяловича в романе “Братья Карамазовы”. Два фанфарона, которые строят из себя шляхтичей и рыцарей, на поверку оказываются шулерами.
Одной лишь сцены на постоялом дворе хватит современным полякам, чтобы навсегда возненавидеть русскую литературу. Впрочем, вряд ли они ее сейчас читают.
Автор искусно сыграл на системе контрастов. Панове кичатся великой Польшей, при этом “одеты довольно засаленно”, а у одного из них, как замечает Митя, “огромный смазной сапог”. Несмотря на свой неряшливый вид, поляки надувают щеки, пыжатся. По словам Грушеньки, напоминают “индейских петухов”. Они не стесняются пить за счет русского, но гордо отказываются пить за Россию.
Мелочные, алчные, заносчивые иностранцы противопоставлены Мите — его поведение на постоялом дворе символизирует широту русской души, которая катится в пропасть. Карамазов, осушив чарку за польский край, фраппирован хамством гостей. “Да как же вы, панове?”, — удивленно спрашивает он. На что получает ответ, что выпить за Россию панове согласились бы лишь в пределах 1772 года.
В чем причина полонофобии Достоевского?
На этот вопрос, наверное, смогли бы ответить поляки, которые находились в Омском остроге вместе с русским писателем. Один из них, варшавский сапожник Шимон Токажевский, написавший впоследствии восемь книг, вспоминал о Достоевском как о высокомерном, заносчивом человеке, который “как будто не дорос до своей славы”. Федор Михайлович, в свою очередь, обвинял поляков в снобизме: на каторге они держались особняком, чурались уголовников и не скрывали своего презрения к простому русскому мужику.
Нередко, по словам Токажевского, Достоевский спорил с поляками на политические темы, во многом с ними не соглашаясь и становясь порою невыносимым. Так, он откровенно заявлял, что был бы счастлив, если б все человечество оказалось под властью России.
Тот же Токажевский вспоминал, что сам Достоевский внешне походил на поляка, хотя заявлял, что в его венах не течет ни капли польской крови, что, к слову, пытаются опровергнуть некоторые исследователи, ссылаясь на этимологию фамилии писателя. “Достоево” происходит от польского слова, означающего “сановник”.
Но даже если среди предков русского классика и были поляки, вряд ли именно это повлияло на формирование его негативного отношения к ним.
Достоевский переносил на бумагу мнение, которое было весьма распространено в среде русской интеллигенции. Заключается оно в следующем: между Россией и Европой происходит цивилизованный разлом, болевая точка этого разлома — Польша.
Достоевский, как и многие его современники, даже более либерально настроенные, воспринимали ее не как отдельную страну, а как один из регионов Российской империи, “западную окраину”.
Кроме того, стоит вспомнить панславянские идеи писателя, согласно которым все славянские народы нужно собрать “под одним крылом”. Разумеется, русским.
И наконец, в оправдание полонофобии русского писателя слова публициста Стемповского:
В «душе польского народа» Достоевский выделил две характерные черты. Это болезненная обидчивое гордость с оттенком патриотической печали. И алчность, стремление во всем получить выгоду, при этом ничуть не страдая угрызениями совести.