3 сентября Наполеон въехал в Кремль через Боровицкие ворота.
Корбелецкий, сопровождавший Наполеона при его въезде в город, рассказывает, что когда Наполеон и его свита следовали в Кремль, в разных концах города был виден дым от начинающихся пожаров.
Вечером в Кремлевском дворце состоялся торжественный ужин завоевателя. Внезапно по небу разлилось зарево. Город запылал со всех сторон. Загорелся в Китай-городе москательный ряд, наполненный горючими материалами, и Гостиный двор. В Земляном городе — Каретный ряд. За Каменным мостом — Винный двор.
Пламя полилось потоками из улицы в улицу.
Пожар принимал громадные размеры; огонь, ничем не сдерживаемый, набирал силу.
Из черных туч клубившегося дыма вылетали языки пламени, раздуваемого сильным вихрем. Горящие головни летали по воздуху, падая на дома и на людей. Тучи искр осыпали их. Даже камни мостовых раскалились.
Растопившиеся металлы текли, как огненная лава. Воздух сделался душен и жар нестерпим. Огонь разливался по Москве-реке, где горели лодки и суда с хлебом и дровами.
Выстрелы. Крики врагов. Вопли беззащитных жителей. Треск, грохот, шум и стук от падения обгоревших зданий.
Казалось, настал конец света.
Люди суетились на улицах города, бежали куда попало, искали спасения, нередко кидались из огня в полымя и гибли. Боясь оставаться в жилищах, они укрывались в огородах, подвалах и развалинах, в подгорных рощах и оврагах. Многие находили пристанище в церквах. Родители благословляли детей, как перед вечной разлукой. Общее бедствие — прежние недоброжелатели и соперники, как друзья, делили между собою кусок хлеба, кочан капусты и пригоршни картофеля, добытые в огородах.
Солдаты Мюрата боролись с огнем между Яузским мостом и Вшивой горкой. Безуспешно.
Пожар возрастал. Разнесся слух, что русские сами поджигают дома. Это подтверждали московские иностранцы. Наполеон негодовал:
— Какие-то скифы!
Вместо отдыха, которого так жаждала вся французская армия, ей пришлось провести ужасную ночь.
На следующий день начавшийся пожар стал как будто утихать, но поднялся северо-восточный ветер. Вспыхнуло Замоскворечье, почти состоявшее из деревянных построек. Горели Никитская, Поварская, Арбат, Кудрино, Новинская.
Наполеон в тревоге метался по залам дворца и, останавливаясь у окон, с отчаянием следил, как огонь пожирает его блестящее завоевание — этот чудный город, полный сокровищ, для достижения которого потрачено столько усилий и принесено столько жертв!
Несмотря на то что искры и даже целые головни сыпались в Кремль, в первую ночь, проведенную Наполеоном в Московском Кремле, пожар там не возникал, но на другой день, 4 сентября, загорелась Троицкая башня, что возбудило ужас среди войск, находившихся в Кремле, так как ежеминутно опасались взрыва повозок с артиллерийскими снарядами.
Явились слухи, что Кремль будто бы минирован русскими — началась паника в окружении Наполеона.
Возникла версия: «старая лисица» Кутузов устроил-таки ловушку, заманив Наполеона в Кремлевский дворец, который вот-вот взлетит на воздух, а русская армия между тем вернется в Москву и, пользуясь паникой вследствие гибели Наполеона, уничтожит растерявшуюся, разбросанную по столице, совершенно неготовую к бою французскую армию.
Приближенные убеждали Наполеона не медлить, покинуть Кремль, но он колебался и, только лично убедившись, как велика опасность, 4 сентября решил переехать в Петровский дворец.
Уверяют, что Наполеон едва не погиб при этом переезде. Выйдя за пределы Кремля, он, его свита и конвой попали в огонь. Офицеры предлагали императору пронести его сквозь пламя, завернув с головою в плац, но он отказался. Приходилось идти по раскаленной земле, между двумя рядами пылающих домов. Огненные языки над ними сплетались в виде арок.
Существует даже легенда, что взятый ими проводник, памятуя подвиг Ивана Сусанина, умышленно завел Наполеона и всех его сопровождавших в самое пекло с целью, пожертвовав собой, погубить императора. Наполеона будто бы спасли солдаты маршала Даву, грабившие горящие дома.
Корбелецкий сопровождал Наполеона при переезде в Петровский дворец, он передает еще и следующие подробности:
Наполеон не мог уже проехать прямой дорогой по Тверской улице в Петровский дворец. На Тверской свирепствовал ужасный пожар, и ему пришлось пробираться через Арбатскую часть и Дорогомиловскую ямскую слободу, а оттуда направо вверх по Москве-реке на плавучий мост при селе Хорошеве, а потом мимо Ваганьковского кладбища открытым полем.
Завоеватель добрался до Петровского дворца лишь вечером.
Пожар затихал долго. Сентябрьский дождь помог его погасить.
Наполеон вернулся в Кремль. Этот человек, никогда, ни при каких обстоятельствах не терявшийся, был растерян, подавлен, деморализован: за 5 дней, проведенных в Петровском дворце, он не издал ни одного распоряжения.
Он понимал: император Александр обвинит его в сожжении Москвы, а это означало — мира не заклюсить.
Невероятная ловушка!
Завоеватель велел, если попадутся поджигатели, расстреливать их и вешать. Страдали виновные и невиновные. Казни совершались у стен Страстного и Петровского монастырей и на Неглинной.
На месте нынешнего Александровского сада французы расстреляли двадцать крестьян, заподозренных в поджоге, а также в сокрытии продовольствия. Они без робости, один за другим знаменуя себя крестом, подходили к роковому столбу, к которому их привязывали. Расстрелянных вешали на фонарных столбах у Страстного монастыря на бульваре.
Город был отдан на разграбление войском. Первыми начали старая и молодая гвардия — привилегированные войска, где кроме французов, были немцы, поляки, испанцы.
На улицах валялись трупы лошадей — от нехватки корма и вместо соломы давали бумагу из архивов. Вместо золота и жемчуга, вместо роскошных домов — смрадные пожарища с торчащими печными трубами. Грабить было ничего.
В войсках начал начался беспорядок. Солдаты не повиновались своим начальником, нападали друг на друга. Француз на полях, поляк и немец — на француза.
Наполеоновские солдаты не уважили святынь церкви и монастырей, обращая их в казармы и магазины, в конюшне и бойни. Они кололи иконы, укутались ризами вместо одеял и покрывали ими лошадей вместо попон. Их святых сосудов пили вино и водку.
На кладбищах и в усыпальницах нарушен был гробовой покой усопших, неприятели искали сокровища даже в могилах и склепах.
Завоеватель, между тем, еще на что-то рассчитывал, изучал проекты о раздроблении России, историю Пугачевского бунта, надеясь обещанием свободы поднять русских крестьян.
Холодало во всех отношениях.
Александр не отвечал на письма Наполеона. Завоеватель писал Кутузову — тот не шел на переговоры.
После ветреных дней сентября в октябре настали сильные морозы. Наполеон, собираясь к выходу из Москвы, велел подготовить к взрыву Новодевичий монастырь, где стоял его отряд.
Все грозило разрушением древней обители и неминуемой гибелью монахиням. Осталось несколько секунд, фитили уже догорали, огонь быстро приближался к пороху, но мужественная казначея Сарра, одушевленная упованием на Бога, стала гасить их водою. Сестры помогали ей.
Монастырь был спасен.
7 октября Наполеон покинул Москву.