На рубеже XIX-XX веков Уильям Дин Хоуэллс, говоря об острой потребности литературы в реалистическом романе, отметил, что любимым жанром американских писателей остается новелла, или short story. То есть короткий рассказ. В США называют новеллу в отличие от романа и повести.
В XX веке это жанр нередко отождествляют с рассказом, а иногда противопоставляют ему. В Большой советской энциклопедии сказано:
В отличие от рассказа, выдвигающего на передний план словесную фактуру повествования и тяготеющего к развернутым описательным характеристикам, новелла есть искусство сюжета.
Но разве новеллы Боккаччо не тяготеют к развернутым описательным характеристикам? И разве рассказы Ги Де Мопассана в XIX веке или О Генри и Джека Лондона в XX не являются образцами искусства сюжета? Правда, рассказы Мопассана чаще называют новеллами. Такова европейская традиция.
Главное в другом: и у новеллы, и у рассказа одна основа, один генезис. А именно:
малый литературный повествовательный жанр, нередко отличающийся компактностью формы и напряженностью действия, восходящий к глубокой древности, когда повествование было только устным.
В XX веке рассказ или новелла становится самым оперативным и чутким к “опытам быстротекущей жизни» литературным жанром. Разумеется, это относится к новеллистике и США, и Европы, а также, например, Южной Африки (рассказы Надин Гордимер). Однако именно американская новелла с особой наглядностью демонстрирует характерные и современные признаки жанра.
С самого начала XX столетия критики тщательно исследуют родословную новеллы, ее разновидности и формальную технику. Вспоминают, что первым ее теоретиком был Эдгар По с его постулатом “единого целенаправленного сюжета».
Автор “Философии рассказа» Брэндэр Мэттьюз провозглашает его незыблемость, утверждая, что этот жанр должен иметь дело с единичным характером, единичным событием и единичным действием или ситуацией. Он констатирует также, что авторитет По-новеллиста очень высок в Европе, тем более что именно По явился основоположником современной детективной новеллы. При этом Мэттьюз справедливо отмечает, что в развитии жанра, в мировом его объеме, существенный вклад внесли русские писатели.
В новелле XX века существенно изменяется характер комизма, возрастает сатирическая тональность. Все чаще используются характерные приемы сатирического письма: ирония, гротеск, парадокс. Выспреннее, ложно-патетическое подвергается едкому осмеянию.
В то же время укореняется особая разновидность патетического, когда за тем, что кажется безобразным или неприятным, вдруг выявляется глубина страдания, истинного трагизма. Это черта особенно свойственно новеллам Ш. Андерсона и Э. Хемингуэй, а позднее найдут наиболее яркое воплощение в творчестве Карсон Маккалерс.
Вместе с тем страдание может и “вырождаться» под бременем эгоизма, эмоциональной и духовной неразвитости (у Р. Ларднера, а позднее Ф. О’Коннор и Генриха Белля).
Подлинным “антигероем» в новелле XX века становится индивидуализм, распад человеческих связей, уничтожение духа сотрудничества, одиночество. Все возрастающий индивидуализм нарушает и искажает эмоциональные связи между людьми. Любовь предстает как трагическая невостребованность, но чаще как эксплуатация чувства одним в ущерб другому. По сути дела, более или менее бескорыстная любовь свойственна только романтическим героем О Генри, Дж. Лондона, С. Фицджеральда, позднее — К. Маккаллерс. А в Европе заявляет о себе в новеллистике Томас Манн. Его Тонио Крегер, впрочем, уже в 14 лет понимает горькую истину:
Тот, кто сильнее любит, всегда в накладе и должен страдать.
Из новелл XX века практически исчезает счастливый конец. Благополучная развязка событий приобретает характер условности, что можно заметить в новеллах О Генри, и впоследствии становится достоянием исключительно массовых рассказов “о любви». Все трагичнее звучит тема успеха как чего-то фатального и пагубного и для отдельного человека, и для всей современной цивилизации.
Особенность новеллы XX века проявляется и в манере повествования. Автор может прибегнуть к посредству рассказчика или вести рассказ от первого лица. Однако личность, субъективный элемент все чаще уступает место объективному. При наличии диалога новелла все более приобретает драматургический характер.
Отношение автора к изображаемым событиям становится отстранено. Это ощущается уже в новеллах Манна “Тонио Крегер» и “Смерть в Венеции» с их довольно ироническим проникновением в психологию современного писателя-эстета.
Интеллектуальная элита и Америки, и Европы испытала в конце XIX начале XX века мощное воздействие так называемой системы взаимовлияния, воздействие одних и тех же культурно-исторических факторов. В последней трети XIX столетия в среду американской и европейской интеллигенции активно проникают идеи дарвинизма, ницшеанства, социализма, марксизма.
XX век приносит с собой крах прежних представлений о роли человека, семьи, традиций в обществе. В Англии разрушается викторианский этос. В Америке усиливаются сомнения в особом историческом пути развития общества, которое якобы изначально невинно, то есть лишено таких пороков старой грешницы Европы, как бедность, нищета и упадок морали. Подвергается развенчанию образ Нового Человека — добродетельного полного неисчерпаемой энергии американского оптимиста.
В Европе широко распространяются ницшеанские идеи “воли к власти» и отрицание рабской христианской морали. Индивидуум перестает быть мерой всех вещей, как раньше, когда он, казалось, был наделен разумной ответственностью за происходящее в мире.
Огромное влияние на мировидение, отношение к современному обществу его культуре оказывает в первые декады XXI века модернизм. Одним из его принципов был, в частности, резкий разрыв с литературной повествовательной традицией. Так, британская писательница и Вирджиния Вулф отвергла викторианскую модель реалистического повествования Г. Дж. Уэльса, А. Беннетта и Дж. Голсуорси, рациональныое и лирическое развитие и обоснование темы, сюжеты и системы образов.
Очень значительно и влияние русских писателей на новеллу XX века, о чем хорошо и веско говорил в свое время Джон Голсуорси, испытавший сильнейшее воздействие эстетики Тургенева и мира его художественных образов.
Пример — широко известная новелла Голсуорси “Цвет яблони» о несчастной любви деревенской девушки Мигэн к студенту Эшерсту. Из чтения Достоевского Голсуорси вынес понятия “русская душа». В одной из его новелл встречается совершенно несвойственное ему выражения “святость страдания» — тоже явная дань Достоевскому.
В Америке влияние модернизма на литературу начинает ощущаться после Первой мировой войны. В период 1900-1913 годов в гражданском сознании прочно укоренены реформистские иллюзии, надежда на то, что беспощадную власть капитала, разорение фермерства, циничный эксплуатацию освободившихся сотен тысяч рабочих рук могут обуздать новые, разумные законы, о необходимости которых не устают твердить в прессе журналисты — макрейкеры (разгребатели грязи).