В 1769 году в русских войсках, воевавших с турками в Дунайских княжествах, возникла эпидемия смертельной болезни. В конце лета 1770 года она перешла русские границы.
Московскую губернию с юга окружили заставами, приняли обычные карантинные меры. Велено было оцепить Москву.
Черная гостья явилась в отдаленной части города, в большом Лефортовском госпитале, и в его отделении, малом госпитале, находившемся на Введенских горах.
К середине лета 1771 года смертность в Москве приняла ужасающие размеры. Екатерина нервничала. Она писала:
Здесь говорят и слухи носятся, будто бы на Москве неосмотрительно поступают в хранении мертвых и будто бы и между мертвыми были случаи такие, что и живых схоронили…
В минуту крайней опасности, когда смертность в Москве доходила до того, что умирало в сутки около 100 человек, вспыхнул бунт.
Толпа зверски убила архиепископа Амвросия. Бунтовщики хотели зажечь Москву, перебить лекарей, дворян, главнокомандующего Еропкина, уничтожить все, что было устроено для прекращения чумы. Начиналось безумие, но несколько пушечных выстрелов положили конец бунту.
Еще до получения известий о6 этих событиях Еxатерина решилась отправить в Москву графа Григория Орлова, интимно близкого ей человека, которому была обязана престолом, отца своего внебрачного сына, впоследствии ставшего графом Алексеем Бобринским.
Она все еще боялась назвать болезнь чумой, предпочитая говорить «злокачественные горячки».
Орлов прибыл в Москву в самый разгар чумы. Благодаря его распоряжениям, а также с благой помощью наступивших морозов болезнь стала ослабевать. Смертность убавлялась. В начале ноября императрица распорядилась заменить Орлова Волконским.
Нелегко определить число жертв чумы в Москве в 1771 году. Официальные цифры не отражают действительности. В письме к Гримму, написанном из Москвы в 1775 году, Екатерина заметила, что убыль населения в древней столице бросается в глаза. От чумы умерло более 100 000 человек.
Екатерина пишет Никите Панину: «Состояние Москвы меня очень беспокоит, ибо там, кроме болезни и пожаров, глупости много. Все это отзывается бородою наших предков».