Давно и широко известный факт: у Александра Сергеевича был язык острый, как перец чили. И тот язык порождал врагов и завистников, которые не всегда достойно могли ответить поэту.
Вот хотя бы анекдот про двух разбойников.
На званом вечере напротив Пушкина сидел его друг писатель Семенов. По обе стороны от Семенова — два гражданина, которые вызывали у Александра Сергеевича личную неприязнь, такую неприязненную, что он кушать не мог.
Все глядел, глядел поэт на две неприятные ему физиономии, а потом возьми и ляпни: «Ты, Семенов, сегодня точно Спаситель на Голгофе». То бишь, как Христос, между двумя разбойниками.
Один «разбойник», услышав пушкинскую колкость, сумел сохранить на лице надменное безразличие. Другой — сморщился. И тоже больше не смог кушать.
Это был пример очень утонченного хамства. Так-то на счету «нашего всего» были шуточки попроще, так сказать, для широкого круга читателей.
Причем среди них есть очень обидные. Даже грубые. И…адресованные женщинам.
В юности он посвятил довольно откровенное стихотворение некой Наташе. По некоторым данным, горничной. Это милое произведение обычно включают в список «матерных стихов Пушкина», тогда как авторство его не доказано. А посему вспоминать его не будем (но кому интересно и кто не читал, тот без труда найдет в Сети «Недавно тихим вечерком…»).
А вот по поводу авторства следующих стихотворений сомнений нет. Написал Александр Сергеевич. Посвятил жене генерал-майора Давыдова, с которой недолгое время состоял в близких отношениях.
Итак, у Александра Львовича Давыдова была прекрасная жена-француженка по имени Аглая.
А еще у него была усадьба Каменка в Киевской губернии. Красавица страдала от скуки в глуши, а посему (конечно, с позволения мужа) часто устраивала веселые вечера.
В усадьбу съезжались офицеры, художники, поэты. Хозяйка ее была так хороша, что едва ли не каждый второй гость умирал у ее ног.
Нет, Аглая не была холодной стервой, и, если поклонник умирал от души, и, умирая, клялся в вечной любви, она, не скупясь, одаривала его лаской, в результате чего он тут же оживал.
В общем, если верить сплетням современников, то побывала жена Давыдова в объятиях многих мужчин, в том числе и в объятиях Пушкина. Поэт в Каменке провел несколько недель в 1820 году. Остался вроде бы довольным.
Но что-то пошло не так.
Пушкин назвал Давыдова величавым рогоносцем. А его жене посвятил три стихотворения. Первое на французском.
Второе и третье на русском.
Второе
Третье же представляет собой уникальное явление в творчестве Пушкина.
Никогда, ни до, но после, он не позволял себе столь неприкрытой грубости по отношению к женщине.
Чем Аглая так задела поэта, неизвестно. Пушкинисты утверждают, что между ними вышла какая-то размолвка. Поэт эти стихи писал отнюдь не в стол и даже вроде бы способствовал тому, чтоб они были прочитаны «музой».
Что там себе думал муж, можно лишь догадываться. Наверное, изображал из себя слепоглухонемого.
В середине 20-х Аглая оставила «величавого рогоносца», покинула Россию и больше туда не возвращалась. А когда Давыдов умер в 1833 году, вышла замуж за французского военачальника.